07.06.2013
Иван Грачев против революционных переворотов в экологическом законодательстве
Снижение масштабов загрязнения природы во многом зависит от состояния технической безопасности в отраслях экономики, и особенно в ТЭК. Об этом корреспондент «РГ» побеседовал с председателем Комитета Госдумы по энергетике Иваном Грачевым.
Насколько велика угроза загрязнения окружающей среды в России? Где находятся, на ваш взгляд, болевые точки?
Иван Грачев: Болевые точки находятся там, где есть пробелы, недоработки и недоучет по части возможных рисков. Потому задача власти — и законодательной, и исполнительной — «сшивать» такие проблемные места, вовремя упреждая любую экологическую катастрофу. Ведь бесспорным остается тот факт, что безопасность объектов ТЭК — это безопасность страны.
Для меня большим потрясением стали факты, связанные со страшной катастрофой неподалеку от города Аша в Челябинской области. В момент движения двух пассажирских поездов там произошел мощный взрыв из-за аварии на проходящем рядом трубопроводе «Сибирь-Урал-Поволжье». В Москве, в тот момент проходил Съезд народных депутатов СССР.
Тогда в критическую массу соединились сразу все проблемы — и загрязнения окружающей среды, и промышленной безопасности, да и государственной политики в целом. И потому, работая в парламентском комитете по энергетике, еще до избрания председателем, поддерживал инициативы своих коллег, связанные с надежностью объектов ТЭК, сознавая, что любая недоработка в законах и беспечность повлекут за собой не только экономические последствия, но и последствия техногенного воздействия на среду, а то и к экологической катастрофе.
Кстати, ваш комитет внес поправки к законам, разрешающие «Газпрому» и «Транснефти» создавать вооруженную ведомственную охрану. Это тоже как-то связано с экологией?
Иван Грачев: Преступные группы, ворующие нефть из трубопроводов такой вред могут причинить экологии, что мало не покажется. К тому же сохраняется, к сожалению, в нашей реальности и угроза террористических актов. Значит, следует наш трубопроводный транспорт железно обезопасить. Эксплуатационная длина только нефтепроводов в России превышает 70 тысяч километров, по ним перекачивается почти 600 миллионов тонн нефти. Посмотрите, какая здесь динамика. За последние 12 лет уменьшилось число аварий из-за коррозии металла, заводского дефекта труб, из-за ошибок при эксплуатации. Подавляющее количество аварий и различных инцидентов, в том числе повлекших и экологические последствия, произошли в результате стороннего воздействия — хозяйственного и криминального. Так вот, это все должно быть надежно защищено: речь о поставках для государственных нужд. Надежная защита уменьшит риск и техногенных катастроф. К слову сказать, американцы еще в 2002 году приняли объемный закон по безопасности трубопроводного транспорта.
Давайте поговорим об атомной энергетике — там ведь тоже значительные экологические риски...
Иван Грачев: Атомная энергетика России нужна, и многие сейчас это понимают. Левада-центр проводил недавно исследование — люди высказались в основном в пользу АЭС. Долгий отопительный сезон (кое-где до 290 суток в год) обременяет жителей высокими материальными расходами на оплату коммунальных услуг. К тому же наша атомная промышленность сегодня одна из немногих сохранившихся высокотехнологичных отраслей, имеющая высокие конкурентные преимущества в мире. А впереди новый этап развития энергетики — он будет связан именно с термоядерным синтезом.
На территории, где могут быть землетрясения силой в 9 баллов, обеспечить гарантированную надежность АЭС невозможно в принципе. У нас в России сейсмическая опасность сосредоточена как раз в районах, близких территориально к Японии, ядерная энергетика которой сильно пострадала от землетясений: на Сахалине, Южных и Средних Курилах и на Камчатке. В последние годы усилилась сейсмическая активность на юге России, на Азовском и Черном морях. Ну, значит, не следует там строить АЭС, чтоб совсем не рисковать. Недопустимо строить атомные станции и в густонаселенных районах, где есть угроза террористической атаки. Но немалая часть территории страны вполне годится для строительства АЭС.
Откуда еще исходит, на ваш взгляд, опасность и почему?
Иван Грачев: Кругом огромное и почти неконтролируемое количество отходов. Возьмем, к примеру, самый упоминаемый объект — Байкал. Куда там мусор девается? Мы говорим часто о целлюлозно-бумажном комбинате. Но в десятки раз больше грязи идет со свалок. С реками, с грунтовыми водами. А перерабатывающих комбинатов практически нет. Посмотрите: что у нас творится вокруг тепловых станций!.. В России больше 170 ТЭС на угольном топливе. И там накоплено уже более 1,5 млрд. тонн золошлаковых отходов. При этом утилизируется и используется ничтожная часть — в среднем не более 2 млн. тонн годового выхода. Часть золоотвалов оказалась в районах жилой застройки. А их пыление и фильтрация — вредит здоровью населения. Опасность представляют и отвалы, расположенные вблизи рек и озер, из-за возможного прорыва дамб.
А как эту проблему решают в развитых странах?
Иван Грачев: В Германии, например, за счет комплексного решения проблем утилизации, при поддержке государства, показатель использования подобных отходов составляет от 70 до 100 процентов. Естественно, что такого нам сейчас быстро не достичь. Но ситуация все же меняется. У нас, в Комитете Госдумы по энергетике, этой проблемой занимаются очень опытные депутаты, много уже сделавшие для создания комплекса правовых и нормативных документов, стимулирующих использование золошлаковых отходов в экономике страны.
Это очень ценный материал в производстве строительных материалов. В Европейском союзе введен для золошлаковых отходов статус вторичного сырья.
Какие законодательные акты необходимо принять для того, чтобы кардинально улучшить ситуацию в смежных этих областях — экологии и технической безопасности? И почему они не принимаются?
Иван Грачев: Я считаю, вредно все время проводить революционные перевороты в законодательстве. Ну вот, например, так называемые законы о техническом регулировании — то, что имеет отношение к экологии и к безопасности. По сути, ликвидировали в один момент сложившуюся ГОСТовскую систему. И заявили, что дальше у нас будет как в либеральных экономиках: система, где мало чего остается обязательного, и очень многое будет строиться на договорных отношениях. Считалось, что возьмутся откуда-то инициативные группы и начнут сначала сочинять эти техрегламенты, потом защищать и утверждать их в Государственной Думе. В итоге по факту заложена абсолютно нереалистичная процедура — и в создании техрегламентов, и в их утверждении. Тут ключевая вещь в том, что, не привлекая разного рода профессионалов, дельного ничего не напишешь. Нельзя позволять лоббистам бульдозером рушить законы — их необходимо совершенствовать с помощью специалистов: потихоньку, методично и эволюционно.
Надо в значительной степени возвращаться назад — к нормальной работе по созданию системы, заменяющей ГОСТ. И к нормальному государственному финансированию.
А как у нас обстоят дела с финансированием промбезопасности и охраны окружающей среды?
Иван Грачев: Тут опять же тенденция все сбрасывать на фирмы, а, следовательно, и на население, потому что бизнес так, в конечном счете, оптимизирует свои расходы. Вообще исходная идея перевода на рыночные рельсы системы экологической безопасности, системы промышленной безопасности — не реалистична, это надо признать. В стране появилась прослойка, которая хорошо зарабатывает на непрерывном «преобразовании» — бумаги пишутся ими без оглядки на жизнь, лишь бы платили.
А вот когда происходят катастрофы — снова все ложится на бюджет. Характерный пример — Саяно-Шушенская ГЭС. Там наэкономили — начали снимать частично датчики, увольнять частично инженерный персонал. И получили аварию, которую закрывало своими деньгами государство...
Не нужно иллюзий, что опять рынок возьмет и все расставит по местам. Ничего он не расставит. Нужна нормальная государственная система обеспечения и безопасности объектов. И важнейших экологических параметров. И система контроля — в основе своей тоже государственная. И государственное финансирование. Словом — государственная стратегия.